Славин был высоким пятнадцатилетним блондином, безнадёжно влюблённым в Керри. Каролина же одинаково относилась ко всем ребятам из коллектива. Ну, может быть, к Максу чуть – чуть теплее. Когда Каролине было четыре года, отец привёл её на концерт уже тогда известного детского театра песни. А потом целую неделю родители и соседи слушали пение Каролины и требовательный рёв, чтобы её отвели к этим, как она тогда выразилась, «чудным деткам». Пришлось уступить. К счастью как раз в это время проводился набор в младшую группу. Каролину привели на прослушивание, и она понравилась приёмной комиссии. Так она и оказалась в «Галактике». С тех пор прошло уже десять лет. За это время все сроднились – и дети, и педагоги, и родители. Совместные поездки, отдых и работа сделали их самыми близкими людьми. И Керри относилась к мальчишкам, как к братьям.
– Максик, у меня не видно слёз?
– Сегодня слёзы очень даже кстати, – неожиданно грустно произнёс Максим. – Там у всех глаза на мокром месте. Пошли.
Керри вытерла глаза ладошками и протянула руку юноше. Так они и подошли к автобусу. Впереди Максим, а за ним – хлюпающая носом Каролина. Слёзы уже не капали и Керри с удивлением впервые заметила какая у Макса ладонь. Большая и крепкая. Её маленькой, влажной ладошке было уютно в сильной руке Максима. Это вновь напомнило Керри об отце. И она снова разревелась во весь голос.
***
Вы можете представить себе путешествие по родному городу? Где родилась, прожила четырнадцать долгих, насыщенных событиями лет и где знакома каждая улица, площадь, сквер. Вроде бы всё видано – перевидано, что интересного? Не Париж и не Венеция. Но нет. Память делает драгоценной скамейку в парке, где болтали с подружкой. Фонтан, куда в жаркий летний день могла запросто залезть, как под душ. Любой магазин, кафе и даже булочная забирают кусок памяти. Каролина, глотая слёзы, впитывала в себя последние мгновения в родном городе. А равнодушный автобус катился всё дальше по улицам, иногда останавливаясь и выпуская из своего нутра толпу визжащих подростков. У провожающих больше не было печали на лицах. Словно все договорились провести последний день, как можно веселей. На каждой остановке фотографировались, снимали на видео, и, разумеется, пели. Прохожие с удивлением собирались на импровизированный концерт, но он заканчивался также внезапно, как и начинался. Галдящая толпа снова запрыгивала в дожидающийся их автобус, и табун молодых мустангов уже уносился на следующую площадку. Так незаметно пролетели и последние часы с друзьями. Притихший автобус медленно катился к разлуке. Каролина с болью всматривалась в лица знакомых улиц. «Сотый», «Россия», «Шпиль», а впереди как эшафот – привокзальная площадь.
До вокзала оставалось совсем ничего, когда Егорушка, самый младший в группе и потому самый любимый, поднялся и пошёл по проходу вдоль сидящих друзей. Одиннадцатилетний Егор был похож на хорошенькую девочку с длинными русыми волосами, карими глазами, чуть – чуть курносым носиком, на котором плясали весёлые веснушки. Несмотря на столь милый облик, характер у Егорушки был на редкость твёрд и упрям. Сказал нет – всё! Дальше просить и договариваться бесполезно.
Егор шёл по автобусу, раскрыв свой рюкзак. В сумку летели игрушки, сувениры, брелоки, открытки, смешные рисунки и прочие подростковые драгоценности. Надо сказать, рюкзак у Егора был великолепный. Джинсовый, с толстыми шнурами – мешок для настоящих пиплов. Что только старшие не предлагали ему в обмен! Но Егор стоял на своём твёрдо – Нет. Это память о поездке в Голландию. – Даже просто походить с рюкзаком дня два не давал никому. Друзья дразнили его жабой, но Егор молча проглатывал обидное прозвище и не расставался со своим джинсовым мешком. Ну, просто он ему и самому очень – очень нравился. Рюкзак уже стал похож на мешок Деда Мороза. Все эти сокровища предназначались Каролине.
Увидев гору подарков, Керри растерялась – Спасибо, родные. Мне даже не надо объяснять, что от кого. Я помню, чьи это вещицы. Только вот куда всё это сложить? У меня сумки с собой нет.
Кто-то зашуршал пакетом, передавая его Керри. Но вдруг раздался спокойный голос Егора – Не надо ничего. Ты не поняла, Каролина! Я хочу, чтобы ты взяла мой рюкзак. Это от меня, на память.
Несколько мгновений стояла тишина, и слышен был только звук мотора. Первой не выдержала Каролина. Она прижала к себе Егорушку и зарыдала! Она ревела по—бабьи, с причитаниями и в этих приговорах были вся горечь и отчаяние, которые Керри носила в себе последнее время. Ревели уже все. Даже водитель смахивал слезу и шмыгал носом, как пацан. Слишком долго они прожили вместе. Слишком много радостей и горестей вмести вынесли. И ругались, и мирились едва ли не на каждой репетиции. Каждый рвался стать первым, но оставались при этом единым организмом. Расставаться оказалось очень больно. К вокзалу приехали замученные, зарёванные и словно потухшие.
На перроне уже ждали мама, отец, бабушка. Опять фотографировались, расписывали пожеланиями банданы, договаривали последние, самые важные слова. Обещания встретиться, писать, помнить. Из бумбокса доносилось «До свиданья, мой любимый город». Опять слёзы, посадка в вагон и жаркий шёпот Макса в тамбуре – Крепись, Звёздочка! Я с тобой!!! Если почуешь, что сжимаешься в белого карлика – взрывайся! Станешь Сверх – Новой!!! Закон галактики. – Максим наклонился и поцеловал Каролину. Не так, как они всегда целовались при встрече – в щёчку, словно братья и сёстры. А по – взрослому. В солёные, дрожащие губы. Это был её первый настоящий поцелуй. Он нашёл её при расставании…
Каролина смотрела из окна на перрон, но слёзы мешали. До неё доносились знакомые голоса, кричавшие хором – Друзья остаются здесь! Там будут только знакомые!
Поезд уже медленно ехал, и лица друзей уплывали всё дальше и дальше. Влажными от слёз губами Керри прошептала – Я почти попала в хроники твои…
2 глава
Эх, дорога…
Давно скрылись из вида и бегущие за набирающим скорость составом друзья, и вокзал, и знакомые городские пейзажи. А Каролина всё ещё стояла у окна в коридоре, прижавшись лбом к стеклу. Город закончился, поезд проносился над широкой, полноводной Обью. Мимо проплыл любимый пляж и лодочная станция. Закончился и железнодорожный мост, теперь с обеих сторон подступал лес. – Перешли Рубикон. Как говорит мама, надо смотреть в будущее, – прошептала Керри и повернула голову в другую сторону, туда, куда уверенно постукивая колесами, тянулась длинная вереница вагонов. Каролина пристально вглядывалась вдаль, в надежде разглядеть или почувствовать что – то, чтобы оправдало этот совершенно ненужный Керри переезд.
– Молодёжь! Разоденутся, как попугаи!!! А в голове пусто, – по коридору шаркая растоптанными туфлями, шла толстая, неопрятная проводница. – Что стоишь на пути? Зайди в купе и сиди себе. Тоже мне, Пугачёва! Провожают как Королеву. А за что? За то, что целуешься по углам?
Каролина зло исподлобья посмотрела на ворчащую тётку и хотела уже погрубей ответить ей, но тут раздался знакомый, вежливый голос – Будьте так любезны, если Вам не трудно – закройте рот. И если Вы ещё раз дыхнёте в сторону моей дочери – дальше мы поедем без Вас, – мама стояла в раздвинутых дверях купе и улыбалась с вежливостью голодной львицы. – Надеюсь, Вы прислушаетесь к моим словам.
Проводница остолбенела, но не найдя нужных слов, пробормотала что – то себе под нос и пошла дальше по вагону. Керри нравилось, как мама умеет ставить людей на место. Без криков и ругани. Мама в таких случаях всегда говорила тихо, вежливо, но со стальным блеском в глазах. Вот бы ей научиться маминому хладнокровию! Чтобы не взрываться по любому пустяку, как Везувий. Правда и отходила Каролина также быстро. Если считала, что чересчур погорячилась, то через несколько минут возвращалась со словами – Извините, гормоны разбушевались. Переходный возраст…
Мама пристроилась рядышком и, глядя на пробегающие мимо берёзки, как бы невзначай спросила – А что это она про углы возмущалась?
Керри поджала губы и метнула взглядом в любопытную мамулю сверкающую молнию.
– Ну, вот я уже и напугалась! Боюсь, боюсь!!! – мама засмеялась и легонько пихнула плечом дочь, – Колись, давай!
– Макс … – Каролина засмущалась, но собралась с духом и продолжила – И прям по – взрослому. Первый раз.
– Поздравляю! – и она ласково потеребила дочку по волосам. – Не переживай, вы обязательно встретитесь!
– Так – то да! Только вот когда – неизвестно…
– Успеете, у вас вся жизнь впереди.
– Ты мне ещё расскажи про то, что чувства временем и расстоянием проверяются … – пробурчала Каролина.
– Представь себе – да! – и мама, щёлкнув по затылку приунывшую дочь, вернулась в купе.
